Пять вопросов к Игорю Сечину

East News

БГ изучил проект нового офиса компании "Роснефть" в Москве и попросил известных архитекторов, транспортников, градостроителей и городских активистов сказать, что они думают по поводу 200 тысяч квадратных метров офисных площадей, которые могут появиться на набережной Тараса Шевченко. В результате появились пять простых вопросов, которые, как нам кажется, любой неравнодушный москвич хотел бы задать президенту компании Игорю Сечину. 

Для чего вообще "Роснефти" нужен новый офисный центр? Константин Ковалев, управляющий партнер компании Blackwood

Я не вижу никакой целесообразности в строительстве еще одного гигантского офисного здания в пределах центральной части города. Не только с исторической или транспортной точки зрения, но и чисто экономической. Куда разумнее было бы использовать огромные пустующие площади, которые уже созданы и еще будут построены на территории «Сити». В связи с не самой благоприятной экономической ситуацией найти 200  тысяч квадратных метров там не составит труда. Москва и так перенасыщена непомерными объемами офисных зданий. Историческую территорию бывших Бадаевского пивоваренного завода и карандашной фабрики им. Сакко и Ванцетти правильнее было бы превратить в еще одно общественное пространство, которых в Москве действительно не хватает. 

Почему нет общественного обсуждения проекта? Константин Чаморовский, член совета общественного движения «Архнадзор»

Участок застройки, если судить по материалам проекта, который был опубликован на сайте ТПО «Резерв», не попадает в охранную зону Бадаевского пивоваренного завода и карандашной фабрики им. Сакко и Ванцетти, он расположен в зоне регулируемой застройки. Тем не менее, поскольку там предполагается снос некоторых строений, проект должен рассматриваться на градостроительной комиссии. В том числе, должны быть учтены проблемы, которые в этом месте вызовет высотная застройка.

Неподалеку отсюда находится парк «Студенец», гостиница «Украина» - объекты культурного наследия регионального значения и, собственно, сам Бадаевский завод. Столь высотная застройка (какой бы проект не был утвержден, он в любом случае будет высотным) неизбежно испортит видовые «колодцы», которые также являются частью исторического наследия.

Кроме того, в соответствии с картой строительного зонирования, предусмотренной Генпланом города, территория вокруг Бадаевского завода обозначена как участок с пониженной высотностью. То есть там нельзя строить ничего выше 35 метров. Однако проект ТПО «Резерв», который можно рассматривать как условную модель будущего здания, превышает этот лимит чуть ли не в пять раз. 200 тысяч квадратных метров, на которых настаивает «Роснефть», скорее всего пойдут вверх.

Вопрос – как это соотносится с Генпланом? И, наверное, самое важное – раз уж на таком значимом месте решили стоить новое гигантское здание, необходимо провести общественные слушания, потому что проект «Роснефти» радикально поменяет облик этой части города. Он сильно изменит, если не сказать уничтожит, видовые характеристики соседних объектов культурного наследия. Принимать такие решения кулуарно нельзя. 

Что будет с транспортной ситуацией в районе Кутузовского проспекта и набережной Тараса Шевченко? Олег Скворцов, президент Ассоциации дорожных проектно-изыскательских организаций «РОДОС», бывший замминистра транспорта

Прежде чем приступать к строительству такого гиганта, необходимо просчитать, к чему это может привести. И без того непростая транспортная ситуация на Кутузовском проспекте скорее всего еще больше  усугубится.

У нас, к сожалению, отсутствует такое понятие, как транспортная емкость территории. Кто-нибудь просчитал, как возрастет нагрузка на ближайшие станции метро, особенно в часы-пик? Какие будут созданы (и будут ли) альтернативные пересадочные узлы? Достаточно ли тех, что есть сейчас («Киевская» уже сейчас перегружена в связи с открытием станций «Деловой центр» и «Выставочная»)? Как будет решен вопрос с парковкой и выездом на Кутузовский? Не думаю, что руководство «Роснефти» всерьез задавалось этими вопросами, принимая решение о строительстве своего нового офиса.

Как раз сейчас я принимаю участие в разработке норм проектирования улично-дорожной сети, в том числе для Москвы. Так вот, наши улицы проектируются по нормам 80-х годов. А поскольку эти нормы далеки от современных требований города, никто ничего и не учитывает, кроме капитализации проекта. Не учитывается прежде всего зона переплетения транспортных потоков.

Кутузовский проспект, несмотря на то, что строился давно, спроектирован очень грамотно: у него по бокам есть проезды, позволяющие разгрузить основную магистраль. Сейчас, правда, они превратились в места стоянок и мало способствуют перераспределению транспортных потоков.

После ввода в эксплуатацию нового офисного здания пропускная способность проспекта, очевидно, снизится. Не думаю, что критически, но если учесть, что это и так одна из самых загруженных магистралей в городе, этого будет достаточно, чтобы пробки там стали длиннее. 

Почему конкурс закрытый? Николай Шумаков, президент Союза московских архитекторов, главный архитектор ОАО «Метрогипротранс»

На участке между Третьим транспортным кольцом и началом Кутузовского проспекта образовалось такое перенасыщение объемом, что появление там еще одного высотного здания может оказаться критическим. Комплекс «Москва-Сити» давно превзошел себя по масштабу и если в чем-то и нуждается, то в купировании сверху.

Когда Союз архитекторов проводил конкурс на благоустройство набережной Тараса Шевченко (победил проект архитектурного бюро «Четвертое измерение» -- БГ), нами был сделан акцент именно на ландшафтную архитектуру, чтобы хоть как-то противопоставить ей высотную застройку и немного вздохнуть.

Бадаевский  пивоваренный завод – довольно интересная и редкая для сегодняшней Москвы архитектура. В свое время никто не предпринял усилий, чтобы поставить его на учет архитектурных памятников, но он явно претендует на охранное свидетельство.

Кроме того, я как архитектор считаю неправильным, что конкурс на создание нового небоскреба в столь значимом для города месте проводится в закрытом режиме, хотя, конечно, заказчик в своем праве. Но по-хорошему такие глобальные проекты должны широко обсуждаться с профессиональным сообществом, градозащитниками и горожанами. 

Зачем "Роснефти" так самовыражаться? Рустам Рахматуллин, координатор общественного движения «Архнадзор»

В градостроительном отношении этот проект тяготеет к комплексу «Москва-Сити». Не было никаких сомнений, что тот взрыв и одновременно срыв масштаба, который там случился, потянет за собой цепочку продолжений. Каждый следующий проект в западной части города на границе с центральной частью неизбежно будет апеллировать к тому, что уже сделано в «Сити». В богословии это называется «предпочтение худшего». Это когда каждый ссылается на то плохое, что сделал кто-то другой, в смысле «почему бы мне не поступить так же». Причем я имею в виду не архитектуру, а масштаб.

«Сити», когда только проектировался, был высотным вызовом Кремлю – это, безусловно, сознавалось его главным создателем Юрием Лужковым. Кроме того, это был еще и содержательный вызов Кремлю, потому что туда предполагалось перевести органы городской власти. «Сити» задумывался во время конфликта между Лужковым и Ельциным, и это было противостояние Кремля Москвы и Кремля России, попытка расцентровать город – своеобразный вариант опричнины. Так делал Иван Грозный на Арбате, так делал Петр на Яузе. Так сделал и Лужков, которому очень нравилось, как «Сити» нависает над Кремлем. 

Проект нового офиса «Роснефти» лишь продолжает эту тенденцию «нависания». Никакого политического смысла «Сити» больше не несет, но остался высотный вызов, на который и хочет ответить Игорь Сечин. Все, что собирается расти дальше в районе Пресни и Дорогомилово, нужно гасить жесткими методами архитектурного администрирования с помощью регламентов и строгих согласований.

Невероятная амбициозность проекта «Роснефти», его чрезвычайная масштабность, по-видимому, связна с негласным архитектурным состязанием крупнейших сырьевых корпораций. Мы видели, какой резонанс вызывало и продолжает вызывать проектирование бывшего Охта-центра в Петербурге. Теперь он переехал на новое место, но скандал продолжается. «Роснефти» в этот ряд становиться не следует. В конце концов, в Москве есть много мест для архитектурного самовыражения. Смогут ли это понять в руководстве компании, большой вопрос.